Обрыдлый знойный Магадан,
Прощай и поминай, как звали.
Меня, в натуре, задолбали
Твоя баланда и кичман.
И где-то там, за вечной мерзлотой
Синеет море, машут крылья чаек....
А тут затвором клацает конвой.
Хочу на волю! На стреляй, начальник!
Поднимаясь, чтоб снова упасть,
И, опять выбираясь из хлама,
Проклинаешь пиковую масть
И рыдаешь: "Прости меня, мама!"
Перед ментом, бывало, каясь,
Пускал я горькую слезу:
Но если ночью повстречаюсь, -
Его зубами загрызу.
Попал братан на "непонятки" сдуру.
Влип с головой - не выбраться никак.
Когда свои содрать готовы шкуру,
Вдруг понимаешь: жизнь твоя - медяк.
Век воли не видать, не ведал,
Когда топтал лесоповал,
Что мне однажды с пьяну в среду
Блатного папу Бог послал!
Мы все приходим в этот мир нагие.
И я себя похоронил давно.
А в гроб по блату улеглись другие.
Выходит, пуле-дуре всё равно?
В "Бутырке" отсидев или в "Крестах",
Но умудрившись даром не пропасть,
Братва "разводит" чисто "на понтах"
В натуре, государственная власть.
Когда беда приходит к братанам,
Ищите бабу - от неё "засада".
Влюбился кореш - и врагов не надо.
По жизни чисто, блин, шерше ля фам!
Всякий хочет из грязи да в князи,
Не успев отряхнуть шелухи.
Только как тут не вспомнишь о фразе:
"Рад бы в рай, да мешают грехи".
Кто друг, кто враг, не разберешь порую.
И нищих принимаешь за князей.
Бывало в жизни и со мной, не скрою -
Жалел врагов и не щадил друзей.
